Российская академия художеств

Руководство и преподаватели МГХИ им. Сурикова пошли на смелый шаг - продемонстрировали Президиуму Российской Академии художеств результаты своей работы за первый семестр текущего 2001/02 учебного года, причем показали курсовые задания не в отобранном виде, а все подряд, так, как они предстали на просмотрах в мастерских. Каково же впечатление от этого просмотра?

Скажу прямо: у меня нет особых претензий к театральной мастерской, к графикам, архитекторам; пожалуй, и к скульпторам. Не потому, что там учатся какие-то особенно одаренные студенты и их курсовые работы исполнены совершенства, но потому, что мне, по крайней мере, показалось: ребята знают, каким делом им предстоит заниматься, и понимают, что делу этому надо научиться и в институте их могут научить. В каком бы направлении ни пошло развитие архитектуры в XXI веке, архитектору не обойтись без чувства пространства и перспективы, пропорций и ритма, соразмерности и соотношения здания с окружающей средой, с человеком. Почти то же можно сказать и о будущих сценографах: им предстоит работать с разными режиссерами и в разных направлениях театрального искусства, но в любом случае перед ними предстанет сцена, которую надо организовать, возникнет предмет в пространстве, встанут задачи цветового и светового решения; потребуется чувство стиля; знание костюма, пластики человеческого тела; владение фактурами самых разных материалов. Ничего этого не получишь по наитию - надо овладеть мастерством, надо УМЕТЬ - тогда окажутся на прочном фундаменте любые эксперименты и новации.

Понятно и то, чем предстоит заниматься графикам и что для этого необходимо. Поле применения графики необъятно - это и книга, и журнал, и плакат, и промграфика, и шрифт, и дизайн в самых разных формах, - и в любом случае художнику необходимо владеть плоскостью и пятном, линией и цветом, обладать чувством композиции и силуэта, ритма и пропорций. Никакие новейшие визуальные технологии этого владения не заменят. Без отлично поставленного глаза, без уверенной и твердой руки художник окажется не хозяином компьютера, а его рабом.
Знают, как мне кажется, и скульпторы, что в любом случае - придется ли им работать в мелкой декоративной пластике, создавать ли городские монументы, в классическом ли, в «авангардистском» ли стиле, - прежде всего надо научиться искусству ваяния. Надо знать свойства бронзы и мрамора, камня и керамики, использовать их наилучшим образом, подчинять себе материал. Надо владеть формой, объемом, пластикой - чувствовать ее пальцами. Всему этому можно и должно учиться. Всему этому можно УЧИТЬ.

А вот чему и как учить живописцев? Тут у меня больше всего тревоги и опасений, к преподавателям МГХИ, собственно, не относящихся. Чем предстоит в будущем заниматься живописцам? Писать портреты политических деятелей и народных артистов в духе Шилова? Да, на такую продукцию есть спрос, будет и в дальнейшем. Возможно, еще и возрастет, судя по тому, как члены Совета Федерации, обустраивая свои кабинеты, прежде всего собственноручно вбивают гвоздь в стенку, дабы повесить фотографию Президента. Завтра - захотят заменить фотографию живописным портретом - что, кстати сказать, делается во всем мире.

Не иссякнет, надо полагать, спрос на салонные пейзажи, натюрморты и «ню», какими торгуют в коммерческих галереях и подземных переходах. Для всего этого, безусловно, надо кое-что уметь, владеть азами профессионального академического ремесла. Но какой талантливый молодой художник жаждет обречь себя на подобное «творчество»? И достойно ли института, носящего имя Сурикова, ориентировать студентов на подобное «деловое» искусство и готовить к нему?
Ну, а для того, чтобы заниматься теми формами «высокого творчества», которые пропагандируют идеологи современного «актуального искусства», уметь писать и рисовать совершенно не нужно. Даже вредно! Зачем, спрашивается, уметь профессионально работать на холсте, для того чтобы застлать дымовой завесой остров в Баренцевом море (сенсационный «проект» 2000 года)? Или для того, чтобы пройти навстречу друг другу по Китайской стене (еще один сногсшибательный «проект» недавнего времени)? Или представить подвешенную на нитке муху и выложить на полу ряды яичных скорлупок, подобные тем, что выставлялись в залах ЦДХ в качестве экспонатов музейной коллекции А. Ерофеева? Я уж не говорю про «секс в клетке», резание поросенка («подарок от Пятачка»), расшибание топором икон, фотографии зашитых трупов в морге и другие «акции» такого рода, претендующие на звание современного изобразительного искусства.
Бесполезно объяснять студентам, что великие художники «авангарда» 1910-20-х годов были прежде всего великолепными мастерами, умели ВСЕ, владели ВСЕМ - рисунком, формой, цветом, пластикой, и это отлично просматривается во всех их «беспредметных» вещах. Бессмысленно уговаривать: овладей профессиональным академическим мастерством, которым владели и Татлин, и Малевич, и Пикассо, а там твори что хочешь. XX век сделал свое дело: «количество» перешло в «качество». У современных «актуальных» художников иная психика. По существу, современное изобразительное искусство настолько оторвалось от всего тысячелетнего художественного опыта человечества, что сам человеческий тип «свободного художника» стал иным. Это существо другой «породы», нежели были художники не только начала ХХ века, но и наши «шестидесятники», «семидесятники», те, кто их сегодня учит - и Павел Никонов, и Татьяна Назаренко... О поколении художников 1930-х годов я уж и не говорю.

Может ли молодой приверженец «актуального искусства» понять психологию «стариков», для которых работа с натуры и по натуре была и мировоззрением, и самовыражением, и единственно возможной формой существования на Земле? Зачем, для чего они работали? Зачем вообще нужна живопись в Новейшее время? В большинстве своем живописные, вообще станковые вещи какое-то время движутся по галереям, частным коллекциям, а затем «оседают» в музеях.
Но это - судьба вещей. А творческая судьба их авторов определялась совсем иными категориями. Берусь утверждать: для Владимира Андреевича Фаворского, Льва Александровича Бруни, Петра Васильевича Митурича, Николая Михайловича Чернышева и таких, как они, художников «старого склада», вопросы заказа, договора, закупки, экспозиции их работ на выставке или в музее стояли в жизни даже не на втором - на десятом месте. Они творили, потому что не могли не творить, рисовали, потому что рисовать было для них так же естественно и необходимо, как дышать, молились на натуру и учились у натуры, учились всю жизнь, неустанно совершенствуя глаз и руку, и без того уже великолепно «поставленные».

Да не сочтут мои слова подхалимством, но я нахожу такой тип «старого художника» в Зурабе Церетели. Я принимаю далеко не все его работы - мне нравится (прошу прощения у Зураба Константиновича) не более чем одна из десяти его вещей. Зато уж если нравится, то так, как привела в восторг меня работа «Дед Аники», которая экспонировалась на недавно открывшейся в РАХ выставке «Красные ворота». Но я всецело принимаю его как художника, для которого творчество - образ жизни, который просто не может не творить спонтанно, увлеченно, не помышляя о том, где и когда будет выставлен и какие «диведенды» принесет тот букет, то человеческое лицо, которые он самозабвенно пишет сегодня утром в своей мастерской. Ему не надо доказывать, что художник обязан знать и уметь ВСЕ - понимать и стилистику древнего искусства Грузии, и открытия французских «постимпрессионистов»; знать в совершенстве технологию изготовления мозаики, бронзового литья, деревянной резьбы, керамики, владеть инженерными познаниями, без которых не создать монументальной скульптуры. И рисовать, рисовать с натуры всегда и везде, потому что иначе художнику просто невозможно жить.
Искусство - подлинное искусство не бывает «актуальным»: это не газетный фельетон. Бог-Творец от начала времен дал человеку частицу своей созидательной творческой силы, избрал из человеческой толпы художника как своего особого служителя, дал ему свой дар Божий - талант; научил человека говорить с Ним, с Богом, на языке искусства. Так оно было с древнейших времен, и с древнейших времен люди несли Богу самое совершенное, самое профессионально высокое и благородное, на что было способно искусство их времени. А как же иначе? Не только собственно религиозное искусство - подлинное большое искусство всегда «молитва», устремление к Богу человеческой души - я, по крайней мере, так ощущаю не только портреты Рембрандта и Серова, пейзажи Клода Моне и Левитана, но и «Черный квадрат» Малевича, и «Влюбленных над городом» Марка Шагала.

Боюсь, что к современному «актуальному искусству» все это не имеет отношения, тем более что идеологи такого искусства яростно отрицают какую-либо его причастность к «традиционному» искусству (включая сюда и «авангард 10-х годов»), по их мнению, безнадежно устаревшему и не имеющему права на существование в XXI веке.

Так вот: чему и как учить «актуала»? Умению «нащупать», что в данный момент в мире представляется самым «актуальным», и придумать интересный «проект»? Владению теми техническими средствами, которые, как полагают многие, вытеснили и заменили руку и глаз художника, такие устаревшие понятия, как мастерство, талант, неповторимая индивидуальность? Наверное, так. Но для этого, на мой взгляд, Суриковский институт не нужен. Обидно думать, что «идеологи актуального искусства», к которым после окончании института попадут на выучку вчерашние студенты, станут «вытравлять» из них Никонова и Назаренко, презрительно третировать и ниспровергать все то, чему их научили «дремучие академики».

Все эти вопросы выходят далеко за рамки чисто педагогических проблем. Речь идет не о тех или иных методах преподавания живописи и рисунка и формах их совершенствования, а о личности и роли художника в наше время, в нашей стране, в мире. А уж от ответа на этот вопрос зависит, чему и как нужно его учить.
Мария Чегодаева

МАРИЯ АНДРЕЕВНА ЧЕГОДАЕВА - искусствовед, действительный член, ведущий научный сотрудник Государственного научно-исследовательского института искусствознания Министерства культуры РФ, историк искусства России ХХ века, критик современного искусства. Журнал «ДИ» №1, 2002

WHAT DO WE TEACH AN ARTIST
I have no special claims relating to the theatre, graphics or architectural workshop; very likely I do not claim the sculptor also. The young people know what they to do in prospect. They understand they have to gain the skills, and the institute can give them this chance.
But how and what teach the painters to? My major apprehension has nothing with the tutors of the Artistic Institute named after Surikov. What will the painters deal with in the future? Will they paint the portraits of the political leaders and honored persons of culture as A.Shilov does? It is supposed the landscapes fitting the salon decoration, still-lives and "nu" items similar to those which are sold at the commercial galleries and underground passes will be in the demand. Unconditionally, to be able to make the works of that kind one is to have regular skills and to be in possession of the first things of the professional and academic experience. But who of the young and gifted artists is eager to devote himself to such kind of "creative activity"?
One has to make canvases in a professional manner for just painting an isle covered with smoke (there was a sensational so called "project" in 2000) or walking along the Great Wall of China to meet someone halfway. Why does one need the professional skills to do the abovementioned? It is useless to explain to the students that the great artists of vant-guard (1910's-1920's) first of all were the superb masters. They could do everything. They were strong in drawing, form, color and composition.
The contemporary "actual" artists have different structure of mind. Essentially the modern fine arts went too far from mankind's millennial artistic experience and the essence of a "free artist" has become different. Nowadays it is a creature of not the same essence.
Maria Chegodayeva - art scholar, artistic critic, full member of the Russian Academy of art, member of Presidium of the Russian Academy of Art, leading science worker of the State scientific and research institute of art studies under the Minstry of culture of Russian Federation.
Maria Chegodayeva

версия для печати